Читаем без скачивания Каждый убивал [Журнальный вариант] - Ольга Новикова

Рука отдергивает штору — словно призывая мир в свидетели несправедливого нападения — и тут до Глеба доходит: уже не ночь, а самое что ни на есть нераспрекрасное утро. 9:33, и его полчаса как ждут в РУВД. Надо допросить доставленного туда подозреваемого. Шофер любовника жертвы.

Безответно пропуская мимо сердца грубую ругань, Глеб хватает куртку и несется к метро. Не умылся, ничего не выпил, не съел… Сам виноват. Вчера вечером сам же потребовал от оперативников как можно срочнее разыскать подозреваемого, не разрешил подождать до утра.

В раже работы он не умеет учитывать интересы коллег. Не дал им выспаться, вот они и отомстили — не подстраховали перед шефом…

11. Анжела

Нет у меня никаких криминальных секретов… Мы с Катюхой в одном классе учились. Сколько ей лет? А мы одногодки.

По молодости лет я на любой чих отзывалась, пока не поняла, что публичность — это как водоем, в котором все плавают. Незаметно писают там, громко сморкаются, пот и грязь смывают с тел… И никто не заметит и не поверит, что ты себя ведешь как аристократ.

А работа над своим телом — это что, преступление? Я ее ни от кого не скрываю. Наоборот, все процессы выкладываю с фотками в разных жж-сообществах.

Верьте мне, люди…

12. Ада

“Ада с тобой нам не надо — холодно в царстве теней…” — будит Аду тем же утром. Песню “про себя” она настроила в новом “Верту”. Бывшая однокурсница и теперешняя клиентка всучила его в счет годового обслуживания. Затоварилась вертихвостка: московский и американский любовники, оба подарили ей по навороченной трубке на день рождения. “Обоим расписала, как хочется такую игрушку… в надежде, что кто-то раскошелится… И вот облом! Больше никогда не буду дублировать намеки… Зачем мне два одинаковых… Запутаюсь или потеряю… А тебе в самый раз…”

И правда, престижная мобила, как звездочка на погонах, помогает дисциплинировать публику. Но у Анжелы тоже последняя модель, только не в розовой, а в бежевой окантовке. Крутые мобильники полежали рядом на трюмо, пока руки вчера вечером трудились над Анжелиным лицом. Ада достала свой, чтобы хоть так привлечь к себе внимание: Анжела как будто не замечала, что не одна в квартире.

Не подействовало. Хозяйка всего лишь скосила взгляд, отметила их похожесть — может, хотя бы ревниво, — но прокомментировать не захотела или не успела: ее телефон снова зазвонил, и она продолжила отрывистые переговоры, которые не прервала, даже чтобы сказать “спасибо”, когда Ада уходила. Домработнице приказала расплатиться… Ада и это перетерпела, правда в отместку мелькнуло, не увеличить ли свой обычный гонорар, но Зейнаб, не спросив о сумме, протянула заранее приготовленный конверт с красно-коричневой купюрой. Пятитысячные — любимые, потому что они, как говорит мать, самые лежкие.

Обычно Адины расценки передавались по сарафанному радио. После первой же профессиональной стрижки в последний день прошлого века она почувствовала, как ей неуютно и невыгодно отвечать на итоговый вопрос: “Сколько я вам должна?”

Да отдай всю наличность, что есть. Я же работаю как художник — сосредотачиваюсь, вдохновляюсь… создаю новый образ. Учти еще сопротивление материала: вы, клиентки, не понимаете, что вам подходит, артачитесь… Многие неправильно ухаживают за кожей и волосами… А как к себе относятся? Едят черт-те что, стареют, болеют… И я должна все исправить. Нужен-то всегда идеал.

Как это все оценить? Сколько это стоит?!

К тому же, если сумма покажется завышенной, то у клиентки зреет недовольство… Так или иначе сказывается на Адином бизнесе. Дамочки ищут и находят замену. Но самое главное: заплатив немалые деньги, они тебя отшвыривают до следующего раза. А быть посторонним тому, для кого так постарался… Ведь чтобы найти правильный образ, чтобы убедить заказчицу кардинально измениться, нужно сродниться с ней.

А они…

Поскольку времени на другие контакты у Ады нет, то получалось, что она всем — чужая… Злит это. До бешенства доводит явная несправедливость.

Пришлось потрудиться, чтобы к ней привязывались, от нее зависели, а она… Ну, нет, она оставалась холодна…

Но не сейчас! Равновесие не наступило даже наутро после того неожиданного дня, который Ада хотела сперва ненапряжно поработать — с Никой всегда было комфортно, с ней даже дистанцию держать не надо было. Помочь и не унизить — и это у нее получалось… А после Ники — никакой обязаловки. Что левая нога захочет. Время от времени, когда накапливалось раздражение, когда начинало тошнить от одного вида очередной клиентки и казалось, что вся жизнь обрыдла, Ада награждала себя свободой — полной, не контролируемой ни тратами, ни временем, ни чьими-нибудь желаниями.

Сорвалось.

И не в тот момент, когда она увидела, как душат Нику.

И не тогда, когда Анжела позвала к себе… Согласиться — то был свободный выбор, самой захотелось побыть рядом с той, кто впитал в себя миазмы смерти. Опосредованный перенос, так сказать…

И не из-за того, что та не сама расплатилась…

И не из-за ее гребаной розовой машины, в которой я сама же отказалась проехаться. Зачем-то спряталась во дворе за корявым толстенным тополем и выследила, как Анжела садится за руль. Захотелось — и сделала.

Но тогда откуда мандраж?

“Ада с тобой нам не надо — холодно в царстве теней. Кличут меня Леонардо. Так раздевайся скорей!” — продолжает играть мобильник. Может, сменить мелодию? Напоминает, что давно никто не говорил ей таких слов. Ни шутливо, как в песне, ни дрожа от нетерпения, как Витек в первый год их совместности, ни с киношными страстями…

На табло — сегодняшняя клиентка. Наверняка хочет, чтоб я пораньше приехала… Всегда переназначает… Как это только она ведет дела при такой несобранности? Но ведь зарабатывает достаточно…

— Не разбудила! — не спрашивает, а утверждает хабалка. — Приезжай прямо сейчас, а то у меня столько дел намечено!

Требует от меня, а мотивирует своими заботами… Ты же просишь, так приведи причину, почему я должна тебе помогать… Но их хамство — давно уже не новость. А к ожидаемому приноравливаешься.

Пытаясь понять, что же вывело ее из себя, Ада рывком натягивает колготку на левую ногу. Длинный ноготь цепляется за тонкую лайкру. Дырка. Вещь испорчена.

Но так важно найти ответ, он уже брезжит где-то совсем близко, что Ада сдерживается и даже не поминает черта, чтобы не разрядить попусту накопленное напряжение. Она сдергивает испорченные колготки, босиком на кухню, чтобы выбросить их в мусорку: не штопать же, как мать в детстве заставляла, — потом достает запасную упаковку из шкафа и на миг застывает. Ну не тупи, не тупи! — подгоняет она свои мысли. И тут проясняется: достало ее то, что Анжела не пошла на контакт. Абсолютно отгородилась. Без слов продемонстрировала, что не собирается равнять себя с обслугой.

Цель проясняется по дороге к бизнесменше, а по сути — к обыкновенной торговке, товарный вид которой Ада обычно восстанавливает по пятницам, перед бурным бизнес-уикендом. Иногда, как сейчас, случаются экстренные вызовы.

Возникает позыв, никак не связанный с реальным сражением за жизнь, со старанием удобно и безопасно укорениться в Москве, с заначкой на машину-квартиру… Про мужа-предателя забывается…

Подчинить себе Анжелу! Приручить, подчинить и… не знаю что… А не получится… Убью! Пронзает, как от удачного секса.

Будто в ответ на внутреннюю вибрацию у груди застучал мобильник, поставленный на немой режим перед дверью в подъезд клиентки… Достигнув того, чтобы не она рыскала за клиентами, а они ее добивались, Ада перевела себя в ранг супер-стилистов и, не имея властной возможности указывать другим, тщательно контролировала свою собственную безупречность: нельзя давать хоть крошечный повод для недовольства. Одно-два заслуженных замечания — и ты низвергнута, причем с множеством малоприятных последствий.

Прежде всего она жестко пресекла свои телефонные контакты во время работы. Понятно, что никому не нравится, когда стилиста отвлекают, но и сама Ада не подсела на мобильную связь. Удобство, конечно, несомненное, но, черт возьми, живешь как будто с открытой дверью. В любой — редко когда подходящий, удобный момент кто-то может к тебе вторгнуться. Она все еще порой вздрагивала от неожиданного звонка, и вообще ей нужно было время для настройки на всякий разговор, чтобы не проиграть в словесном поединке. Поэтому слышную связь она включала только тогда, когда ждала конкретного звонка, а пропущенные сортировала в конце каждого дня и вообще начала переводить общение на электронную почту.